Школа под парусами: первый шторм и первые уроки
Сборы
Первоначально речь шла о четырехмесячном плавании, которое должно было начаться 1 сентября в Польше и завершиться в декабре в Сочи. Но потом в силу ряда причин – в том числе и погодных – проект сократили в два раза. Теперь плавание закончится в октябре.
Для поляков «Школа под парусами» - проект известный. Попасть в него довольно трудно. Нужно пройти отбор, берут только 15-ти летних подростков, так что если не победить в конкурсе, то второго шанса не будет. Среди физических испытаний – плавание, подтягивание, бег. Кроме этого, на борт берут только тех, у кого есть опыт волонтерской деятельности. Кто-то помогает младшим школьникам с домашней работой, кто-то ухаживает за престарелыми людьми. Не последнюю роль организаторы отдавали и уровню английского языка, ведь общаться предстоит не только со своими земляками.
Отбор на сентябрьскую школу проходил в июле. Тогда русские и польские подростки приехали в Гижицко в Мазурах. С польской стороны было чуть меньше 100 детей, с русской – чуть более 20. Как потом выяснилось, многие русские школьники узнали о проекте в самый последний момент, и с трудом представляли себе, что их ждет.
- Я думал, что это круиз, - сказал мне как-то на вахте Сергей Остапец. - Как услышал слова «круиз» и «бесплатно», так сразу собрал документы.
Для всех участников этого плавания пребывание на корабле действительно абсолютно бесплатно. Также всем дарится спецодежда, без которой никак не обойтись при плохих погодных условиях. Все вещи были сшиты на заказ по индивидуальным меркам, которые сделали сразу после того, как в Гижицко назвали имена прошедших отбор школьников.
Порт
Первые три дня в порту были в режиме курорта – хотя пока мы не знали, что такое «ничегонеделание» скоро закончится самым радикальным образом. Детям нужно было только помогать на кухне, накрывая на стол, иногда требовалось подсобить с разгрузкой коробок – для плавания на два месяца трюм набивают съестными припасами под завязку.За эти же три дня в порту подростки узнали, как поставить паруса, одеть обвязку, что такое бандера (каждое утро в восемь утра поднимается флаг и проходит маленькое собрание на корме корабля с участием всех, кто есть на корабле).
Стояла теплая августовская погода, все ходили в шортах, а солнце грело за двоих.
- У вас будет шторм, - сказала мне Таня Шиховцова, участница прошлогоднего проекта.
Я посмотрела на небо, где была пара серых облаков. Таких, которые не берешь в расчет, когда выходишь из дома. Чем шторм обернется для жизни на корабле, я, как и большинство подростков, не представляла вовсе.
ship3.jpg
Шторм
1 сентября корабль вышел из порта. Светило солнце, капитан улыбался, через пару часов должны были начаться занятия в школе. Пока же из развлечений была учебная тревога «Человек за бортом». Раздался оглушительный звонок, тут же все прибежали на палубу, спустили спасательную шлюпку, выловили пенопластового «человека». На то, чтобы доставить «утопающего» обратно на корабль, ушло минут 10.Первые уроки – география и английский, проходили в классе. Когда пан Барановский задумывал корабль, он изменил на чертежах привычную рубку, превратив ее в учебную комнату. Теперь здесь стоят столы и есть монитор, а из иллюминаторов простирается синяя даль. Спущенная в 1980 на воду «Погория» была с самого начала создана как школа. Аналогов этому проекту не было до 1985 года, когда канадцы построили «Class Afloat», продублировав идею пана Барановского.
Постепенно качка усиливалась. Пани Ева, которая приехала ради этого путешествия из Сент-Эндрю, вела английский. Подростки все чаще стали проситься выйти из класса – их мутило. Корабль все глубже проваливался вслед за волнами Балтики, и вновь невозмутимо поднимался на гребень. Казалось невероятным, что за пару часов общий дух подростков может так быстро приблизиться к нулю. К вечеру половина мест за столами на ужине была свободна. Дети предпочитали отлежаться.
Качка росла. Казалось, что среди подростков идет игра в «десять негритят». Они все реже выходили из комнат, мало кого было видно за пределами кубрика, жизнь на корабле замирала.
Помимо учебы, которая казалась главной еще на берегу, много времени стало уходить на вахты. Все дети поделены на 4 группы, каждая из которых должна выполнять согласно плану те или иные обязанности. Накрывать в столовой, помогать куку (это называется камбуз), убирать палубу (боцманская вахта), а также стоять за штурвалом (навигационная).
Пока шторм подбирался к 9 баллам, а за окном лил дождь, казалось, что самое страшное – лежать в собственной кровати, пока все твое нутро сворачивается в узлы от бесконечных рвотных спазмов. Но потом выяснилось, что помимо тошноты и общей слабости, в текущем списке дел намечена вахта. А значит, все 8 человек из группы в отведенное время должны подняться на палубу, чтобы управлять кораблем.
Волны окатывали палубу, и двухметровый фонтан брызг накрывал все вокруг. Без резиновых сапог и непромокаемой верхней одежды не было ни единого шанса выстоять 4 часа навигационной вахты. Чтобы детей не снесло в открытое море, натянули веревки, к которым нужно было непременно прикрепиться.
Никого не волновало, что кого-то тошнит – потому что тошнило всех. Казимиж, профессор университета Флориды, постоянный участник «Школы под парусами» на протяжении уже тридцати лет, глядя на зеленых детей, лишь рассказал историю о другом шторме – в 12 баллов.
- Тогда было хуже, - философски отметил Казимиж.
Через пару дней все смешалось, и стало уже непонятно, где хочется быть меньше: на палубе в шторм, или в каюте школьников, пропитанной кислым запахом вывернутых наизнанку желудков. Русские школьники не были готовы к настоящей морской жизни.
- Ничего, они встанут на ноги, и все уберут в своих комнатах, - сказал Казимиж. Но было так трудно поверить в его слова.
Первые шесть дней шторма, который постепенно сбавил обороты – добравшись до отметки в 4 балла, измотал всех. Кружки падали со столов, в душе было трудно стоять, и приходилось мыться, держась одной рукой за выступ в стене или чистить зубы, уцепившись за раковину. Однажды я умудрилась вывалиться из комнаты в коридор, когда искала ботинки под своей кроватью. Количество синяков, которые появились за это время, побило все рекорды.
shtorm.jpg
Вахта
Когда большие волны ушли, стало возможным идти под парусами. А значит, во время ночных вахт добавилась еще одна обязанность - ставить и опускать паруса.4-30 утра, наша вторая вахта только заступила. До 8 утра 11 человек, из которых восемь детей, должны управлять кораблем. Каждые полчаса меняется рулевой и смотрящие – по одному на левом и правом борту. Еще один член команды сидит в навигационной рубке и наблюдает за движением кораблей по мониторам. Теоретически, обязанности каждого продублированы машинами и нет никакой необходимости постоянно находится на палубе. Даже рулить может автопилот. По-настоящему незаменима помощь детей в тот момент, когда нужно ставить паруса. Тогда без четырех пар рук не поставить даже стремительный Flying jib, самый первый парус на носу «Погории».
Еще не было и намека на рассвет. В пять утра не светает. Темная ночь и миллиарды звезд, млечный путь, яркий как на рекламном постере, гудящие от ветра веревки. Стоит только подойти к ним поближе, и легко услышать в этой ночи отчетливый голос ветра в Балтике.
Ремигиуш спускается в рубку, чтобы проверить наш курс. Ему на вид чуть больше сорока. У него голубые, всегда улыбающиеся глаза, загорелая кожа и белая короткая борода. Реми - офицер нашей вахты, который говорит на нескольких языках, и занимается в обычной жизни программированием. А сейчас он - единственный на палубе человек, который по-настоящему понимает, что нужно делать.
- 220. - Реми передает рулевому наш курс, и пятнадцатилетний Женя из Озерска начинает усиленно крутить руль, чтобы добавить пару градусов к предыдущему.
Позади между волн остается плавная дуга от корабля. Если не повезет с рулевым, то дуга будет рваной, а значит корабль постоянно сбивался с курса, и рулевому приходится накручивать лишние градусы, чтобы выправить положение.
Два дня назад качка стала поменьше, и Женя от радости произнес сакраментальное:
- Я готов делать все, лишь бы не тошнило.
И вот он стоит за рулем. Еще пятнадцать минут, и его смена будет закончена. Он передает свою вахту Наталье, польской девочке. Здесь на корабле все равны. Тянуть веревки, стоять за рулем, убираться на кухне – это обязанности для всех.
- Тетя Катя, - говорит Женя, расслабленно заступая на место смотрящего, - помните, вы говорили в шторм «то, что на не убивает, делает нас сильнее».
- Это не я, Женя. Это Ницше.
- Ну да. Так вот, это правда. Чувствую, мне нужно пройти это все до конца.
Реми включает прожектор, и свет заливает мачты.
- Put the Upper Course, - и мы идем подниматься на реи, чтобы поставить этим утром паруса.
Нас прилично шатает, и я думаю о том, что мало кто из спящих в своих кроватях родителей понимает, что в это самое время их дети идут ставить паруса, находясь на высоте 10 метров над морем.
shtorm-kids.jpg
Учительница
В школу под парусами меня взяли в роли учительницы. Теперь я веду русский язык, литературу и английский. Также два раза в неделю есть занятия у польских школьников. Моя задача – научить их разговорному русскому.
Всего у меня 32 ученика. 16 парней и 16 девушек. Подростки со всей Польши и русские дети, часть из которых попала в школу из Калининграда, часть – из Озерска, города неподалеку о Калининграда.
У каждого из них есть своя программа и свои задания, и это немного осложняет задачу совместных уроков. Поэтому часть уроков посвящена общим занятиям, а часть отдана для самостоятельной работы.
Спустя две недели и один затяжной шторм, когда все уже "встали на морские ноги" – то есть отошли от морской болезни – я решаю провести небольшой диктант. Благо что задания, которые выдали в школе по русскому языку, дети сделали на черновую за две недели.
Диктант должен был показать самые распространённые ошибки. Я надеялась, что работа над ними составит часть нашей программы. Диктант сосредоточен на правописании гласных и согласных в корне, а также употреблении прописных букв. 100 слов и словосочетаний. Среди них: развевается флаг, опоздать на урок, отварить картофель, чествовать, кристалл, Страна восходящего солнца и т.д.
Среднее количество ошибок – более 20. «Аккомпанемент», «проецировать», «бадминтон» – все эти слова почти у каждого написаны с ошибками. Со словом «интеллигенция» справились единицы, со словом «кристалл» не справился никто. Класс не знал о таком понятии, как «Северная Пальмира», никогда не слышал слово «палаццо». Дон-Жуан превратился в Дон Жу-Ан, а милая туманность Андромеды стала туманом из Андромеды.
Я сидела на ночной вахте в рубке. Профессор Казимиж, который преподает в американском университете, рассказывая об истории театра местным студентам, советует мне смотреть на звезды. Я же сижу в рубке и проверяю работы по русскому. И мне становится не по себе.
Школьники рассказывают мне на уроках о Федосовне. Эта мифическая учительница вызывает у всех приступы ужаса. Ее боятся, и все говорят, что будь они на уроках у Федосовны, то написали бы лучше. Но я не верю, что если человек знает, как написать слово Дон-Жуан, он вдруг найдет в себе силы вывести «Дон Жу-Ан».
На этой неделе помимо уроков русского я пережила 5 уроков английского в начинающей группе. Большинство тех, кто в ней занимаются – это русские дети. Большинство тех, кто оказался в «продвинутой» группе – это поляки. Я думала, что буду разбирать со школьниками тонкости английского. Но оказалось, что нужно начинать с азов.
Они написали небольшое изложение после прослушивания видео-урока. Школьники старательно выводили «Monkey eat banana much too», «100 coconuts in day for monkey». Проверяя работы, я схватилась за голову. Мы начали с Present Simple, который школьники путали с Present Continuous.
- Сколько вы учите английский? – Мне было просто интересно, сколько времени можно убить впустую, чтобы знать не больше, чем после изучения первых 20 страниц самоучителя.
- Пять лет... Четыре года... Шесть лет, - прозвучали ответы.
Те две недели, что прошли с начала плавания, Женя из Озерска старательно набирает запас из базовых слов и выражений.
- Как будет «спросить»? – спрашивает Женя.
- To ask, - отвечаю я ему.
Теперь этот язык ему нужнее нужного, ведь вокруг много людей, которые понимают только польский и английский. Женя почти провалил экзамен на корабле, когда Реми, офицер со второй вахты, спрашивал его про назначения парусов. Но стоило перевести все вопросы на русский, и парень все сдал.
Школьники, которые отправились в плавание, ходят в 9 класс. В конце года им нужно будет сдавать ГИА. Я не знаю, каким может быть экзамен, и к чему учителя и все министерство образования готовит детей. Я вижу пока только туман из Андромеды, в котором плавают осколки английской грамматики.
Продолжение следует
ship2.jpg