Павел Лукша: "Образование – это выстрел в будущее"
Тема образования детей начинает волновать родителей, как только ребенок появляется на свет. В море развивающих методик можно без труда запутаться. Даже с садиками не всегда и не у всех родителей находится полное понимание, а про образование в школе и после нее спорят и дети, и их родители.
Государство и бизнес тоже думают и спорят о подготовке специалистов, которые будут востребованы в будущем. К чему же готовиться и готовить своих детей сегодня? Об этом "Летидор" расспросил Павла Лукшу, директора корпоративных образовательных программ МШУ "Сколково", одного из основателей форсайт-школы.
- Павел, что сейчас происходит с образованием, и почему мы там, где находимся?
- Современная цивилизация все еще остается индустриальной. Она активно поменялась и стала отличаться от той, которая была, например, в 19 веке, когда бедные рабочие жили в лачугах, а капиталист изымал все, что можно, и случались революции. Было жесткое время, что называется. Читайте Джека Лондона, «Мартина Идена».
Потом произошло изменение сознания, связанное с «фордизмом», это когда Генри Форд понял, что вообще-то говоря, в его интересах платить рабочим больше. Платить столько, чтобы они за год покупали «Форд». То есть, создавать у них дополнительный спрос.
Это поменяло правила игры. Капиталисты поняли, что нужно не изымать как можно больше, а делиться с рабочими. Тогда и возникла философия потребительского общества, в котором мы сейчас все живем, и которое нас окружает: огромные моллы, магазины, по которым мы ходим и тратим наши деньги. Индустриальное общество стало постиндустриальным в том смысле, что большая часть людей, например, в Москве, ни на каком производстве не работает. Они работают в журналах, в консалтинге, в торговле и т.д.
- Вы говорите о креативном классе?
- Им уже как-то хочется себя обозначить, но пока это еще только различного рода сервисы, выстроенные поверх промышленности. Сейчас мы наблюдаем очередной экономический переход, которых за всю историю человечества было несколько.
Первый случился в неолите, когда люди поняли, что можно создавать вторую природу – брать в руки сложные инструменты. Так на смену палкам-копалкам пришли копья и луки для добычи животных. Еще один поворотный момент случился, когда охотников стало слишком много, и неизбежными стали столкновения из-за охотничьих территорий. Примерно тогда возникло осознание того, что корешки и травки, да и ту самую добычу, можно не только собирать, но вообще-то еще и выращивать. Случилась аграрная революция, люди вдруг прозрели и поняли, что вместо хождения по лесу можно выращивать все в одном месте и даже производить селекцию, чтобы корешки и травки были более питательными.
Следующий переход произошел в момент, когда люди поняли, что можно вообще-то организовывать сектор производства - это промышленная революция, которая началась в Англии XVII века. Стали появляться машины, разделение труда, мануфактуры.
Каждый раз при очередном переходе происходила интересная вещь: то, что делали предыдущие поколения, не исчезало, а включалось в другой уклад. Когда появилось индустриальное общество, сельское хозяйство не исчезло, а стало индустриальным.
Мы сейчас идем к постиндустриальному миру, поэтому меняются практически все правила. Сектор производства также будет меняться под задачи, которые уже будут в другой реальности. Эта реальность уже начинает проглядывать. Она не отменяет промышленности, всего того, что требуется для удовлетворения потребностей тела, просто меняются способы, которыми это делается. «Креативный класс» - первая ласточка, которая еще себя не осознала.
- А вам не кажется, что наступает тот самый конец света, о котором сказали майя?
- Для некоторых он уже наступил. На апокалипсисе конец света не заканчивается. Мир не сворачивается, а происходит его преобразование, переход в новое качество. Но мы сейчас не про это, а про то, что меняются правила игры.
Люди, включая родителей, которые несут ответственность за своих детей (в каком-то смысле дети - это такой родительский проект) удивительно ригидны в своем восприятии мира. Они считают, что то, что хорошо работало в 80-е годы, должно работать и сейчас. Но, извините, тогда была другая страна, у нее были другие задачи, да и весь мир был другим. Тезис о том, что же там было другого, можно разбирать долго, но образование 80-х годов было хорошо для 80-х годов.
Сейчас нужно уже что-то совсем другое. Я всегда говорю, что образование - это выстрел в будущее. Мы, условно говоря, заряжаем ребенка, стреляем им, и он летит 20 лет. В 4-5 лет цикл начинается, в 24 - кончается. Надо сделать так, чтобы полет был максимально управляемым, корректируемым и ориентированным на то, чтобы в конце была какая-то цель.
- Как можно предугадать простому, да и не очень простому родителю ту самую цель?
- Такой вопрос действительно возникает. И здесь у меня есть несколько тезисов. Первый тезис заключается в том, что управление будущим из прерогативы очень специальных людей - правителей и их советников - становится делом каждого человека. Каждый становится собственником какого-то кусочка будущего. И те люди, которые обладают компетенцией простраивания дальних территорий, пониманием того, куда они идут и зачем, имеют колоссальное преимущество перед теми, кто не обладает.
Потому что из этого будущего они могут действовать в настоящем, понимая, куда они идут. Люди, которые действуют из будущего, как бы тихой сапой меняют правила под себя.
Потому что, они действуют по-другому. На первый взгляд, они совершают, может быть, и не очень рациональные действия, но они понимают, зачем это делают. И через 3-4 года вдруг выясняется, что этот человек занимает высокие позиции, имеет большие ресурсы, становится общественным лидером. Такие люди просто работают на другом горизонте.
- На каком?
- У человека есть срок жизни, и если ты затеваешь проект, сопоставимый со сроком жизни, может, не на 50-70 лет, а хотя бы на 20, то ты ведешь себя совершенно по-другому, чем те, кто делают проект сиюминутный. Долгосрочное планирование - это способ выбрать наиболее точное и правильное намерение.
- Как это сделать? Есть школа, есть ЕГЭ, правила, нужно ли идти против них?
- Зачем, надо их использовать в своих интересах. Представьте себе индийскую Кералу или Голландию, где есть большие сети каналов. Если вам нужно добраться до моря, то на лодке волоком по земле вы вряд ли отправитесь в путь. Вы воспользуетесь сетью каналов, которая как-то и кем-то уже проложена. Главное, что должно быть – это четкое понимание, что нужно попасть именно в эту точку, а затем уже можно простроить оптимальный маршрут.
Необязательно строить свой дополнительный канал - это чрезвычайно трудоемко и не факт, что вообще оправдано. Достаточно увидеть путь, по каким из каналов вы сможете добраться до конечной точки. Вот этому, к сожалению, не учат никого. Делается это и отчасти и сознательно, потому что люди, которые начинают понимать про свое будущее, претендуют на другие вещи. Это мы и увидели в формате рабочей борьбы в начале 20 века, когда вопрос о том, что правила игры неправильные, и надо бы их пересмотреть, был поставлен ребром.
Я не коммунист, но на многие вещи стал смотреть иначе, чем их описывают в идеологических схемах. То есть, у социализма и всей этой истории, которая развернулась у нас в стране, были серьезные основания. Это не было исторической ошибкой. Другой вопрос, что ценностные основания у этого проекта были такие, что оказалось допустимым убивать миллионы людей. Не было внутри проекта встроено «защиты от дурака».
Когда Махатма Ганди внедрял свой проект об освобождении Индии, он все делал принципиально по-другому. Его проект базировался на ценностях, которые предполагали ненасилие. И все его действия (это как раз тот человек, который действовал из будущего) строились из видения свободной Индии. Ему потребовалось на это 50 лет. Вся его борьба была построена на определенных этических принципах, которые он не мог нарушать, и которые полностью соответствовали его структуре личности.
Именно это ему позволило стать лидером, вести за собой огромные толпы людей, которые верили в него и добились в итоге уникальной ситуации в мире, когда Индия сумела освободиться из многовекового рабства, фактически не стреляя, мирным путем.
- В своих лекциях вы часто говорите о человекориентированной педагогике. Это оттуда?
- Я к этому и клоню. Сейчас свои цели подменяют чужими, говоря: ты хочешь стать счастливым? Для этого ты должен купить «Мерседес». Не купишь - счастливым не будешь.
Человек тратит три года на то, чтобы заработать на «Мерседес». Покупает. Но получается как в том анекдоте: «если у вас в детстве не было велосипеда, и теперь у вас есть «Мерседес», то все равно у вас в детстве не было велосипеда».
Люди в массе своей соглашаются на чужие цели, потому что плохо знают себя. И здесь возникает вопрос: «Сколько это может еще продолжаться?». У меня есть гипотеза: я считаю, что развитие технологий, в первую очередь, в Интернете, создает уникальную ситуацию, когда все сложнее становится врать. Это как в той самой недавней истории, как Facebook разрушил семью, когда один мужчина переехал в другой штат, не разведясь с первой женой, женился на второй, поменял фамилию, а новая жена опубликовала фотографию совместного разрезания свадебного торта на своей странице, и через систему перекрестных ссылок первая жена увидела вторую. Ему грозило 20 лет тюремного заключения. Не знаю, чем дело кончилось.
В обществе, где все друг за другом наблюдают, становится очень сложно врать. Но внешнее вранье – это лишь есть отражение вранья внутреннего. Человек перестает себя сам обманывать и только потом понимает, что его внешние цели не соответствуют целям внутренним.
- Но любой человек наверное хочет найти свои цели?
- Вот здесь и становится актуальным вопрос восстановления своих целей. Это можно делать по-разному: можно отслеживать все проявления собственной неосознанности, или наблюдать за собой и смотреть, какие вещи меня цепляют, а какие нет. А можно начать проектировать свое будущее, и в этом будущем пытаться что-то такое установить. Допустим, если есть цель стать богатым, но не получается, то значит, стоит задуматься, а тем ли ты занимаешься, то ли ты делаешь?
В логике индустриальной цивилизации подмена целей приводит к тому, что все начинают обслуживать машину. Поэты начала 20 века очень хорошо это чувствовали. И Волошин, и Верлен писали про то, что человек становится рабом машины. А в итоге в центр мироздания кладется не сам человек, не его цели, задачи и интересы, а машины, которые предназначены для того, чтобы делать дела для людей. Инструмент становится важнее, чем его создатель.
- То есть мы двигаемся тем сценариям, о которых говорит большинство футурологов: роботы восстают против людей?
- Делая своей задачей создание машинного интеллекта, можно столкнуться с непреодолимыми сложностями, связанными с тем, что сознание - не есть интеллект, а интеллект - есть инструмент сознания. Эта сложность может быть непреодолима в нынешней технологической парадигме.
Различные решения типа аватаров, роботов, которые управляются мозгом, вполне допустимы, даже компоненты психики, которые дополнены нейрошунтами и нейроинтерфейсами, вполне реальны. Я не думаю, что будет бунт машин и людей – это все страхи перед началом неизбежного сращения.
- Все же ускоряется, речь не идет о каких-то веках?
- О десятилетии.
- Как же воспитывать детей и чему их учить в постоянно изменяющихся условиях?
- Возвращаемся к самому главному. Есть один интересный тренд, заставляющий нас задуматься о том, что будущее образования - человекоцентрично. Системы искусственного интеллекта действительно смогут делать многое за человека. В свое время люди перестали делать вещи руками, а стали делать машинами, то же самое ожидает пространство рутинного интеллектуального труда.
В течение 20 лет профессия бухгалтера исчезнет, останутся высококлассные финансовые директора, которые будут управлять большими системами. Бухгалтеры в основном делают рутинные интеллектуальные операции. Лучше бы наверное, чтобы они занимались чем-то другим? Было время, когда они работали на счетах, потом перешли на "Эксель", а с появлением ERP-систем значительную часть того, что делают бухгалтеры, могут делать сами люди на местах. И это тренд, который происходит во многих сферах. Большая часть технического перевода уже делается машинами.
Анализ, поиск, сравнение, сопоставление - это большое направление рудиментарного искусственного интеллекта, которое будет постепенно выводить людей из сферы рутинного интеллектуального труда, того, чем занимается «офисный планктон». В какой-то момент мы придем к ситуации, где машины делают всю рутинную интеллектуальную работу. Что остается людям?
- То есть, наступает время творцов?
- Именно, отсюда и мечта о креативном классе. Как такового его еще нет, люди себя еще не осознали. Современный веб-дизайнер, который считает что он - центр мира, на самом деле еще не центр мира. Он не занял еще ту позицию, которая позволяет ему считать себя центром мира. А центром мира он становится, когда начинает проектировать свое будущее и чужое, или проектировать свое и договариваться с чужими.
- Но где же здесь образование, каким оно должно стать?
- Образование лежит в самом центре всех перемен, которые сейчас происходят и будут происходить. Это и есть точка, в которой эти перемены происходят. Образование происходит везде и всегда. Ты слушаешь, задаешь вопросы, начинаешь понимать мою картину мира и достраивать свою. На самом деле образование - и есть жизнь. Не вся жизнь, но ее важная часть.
Одна из самых главных дискуссий об образовании - в том, что система безвозвратно устарела, но замены ей нет. Одни учителя приходят на работу, другие люди приходят учиться. Что они там делают на самом деле - это отдельные вопросы, но складывается впечатление, что это и есть все образование.
Мой хороший знакомый, философ Александр Неклесса, дал определение, что образование - это встреча с ИНЫМ. Есть «я», и все что я знаю, представляю, умею. Когда я сталкиваюсь с чем-то непохожим на мои представления, у меня есть несколько разных способов столкновения. Я могу это уничтожить, проигнорировать и с этим встретиться. Если я встречаюсь, с тем, что не есть «я», а с иным, в этот момент и начинается настоящее образование.
Очень часто в формальном образовании образования-то и нет, потому что встречи не происходит. Образование происходит не в тот момент, когда профессор читает лекцию, а когда до студента «дотумкало», когда случилось переключение в сознании. Или, как говорит еще один очень интересный философ Олег Генисаретский: "когда я запнулся на тексте". Момент, когда что-то не идет - это момент, когда может возникнуть прыжок в понимании.
- Хорошо, а как выстроено индустриальное образование, которое устарело?
- Индустриальное образование дает базовую картину мира, набор навыков и представлений для того, чтобы функционировать в качестве рабочих единиц, компонентов системы. И никто не предполагает, что у компонентов будет происходить осознание своих целей и намерений. Из базисного преподавания исчезли языки, формирующие мышление, есть только ОБЖ и основы православной культуры.
И на этом фоне человекоориентированная педагогика – новая тенденция. Она возникает от понимания того, что в будущем человек сможет заниматься только самим собой. Тот, кто понимает, что самое главное - это человек и понимает, кто он на самом деле, будет действовать в соответствии с интересами своей базовой глубинной личности.
- Исходя из своего предназначения?
- Да. Каждый человек должен понять свое предназначение и не скрывать его от себя, не поддаваться на то, что другие его скрывают, а раскрываться. Это и есть метафизическая суть этого перехода от индустриальной цивилизации к креативному классу, который, как я надеюсь, нам предстоит. И образование естественно находится в центре этого перехода, а человекоцентрированная педагогика - это то, что помогает этому случиться.
Такая педагогика предполагает обучение диалогу, искусству, навыкам совместной творческой работы и навыкам построения картин мира, практически ориентированных, деятельно ориентированных, чтобы затем увидеть в этой картине себя и выстроить общую карту.
Самое главное - это отношение между стрелком и мишенью, как в искусстве каллиграфии и восточных боевых искусствах. Состояние. Все, что мы делаем, направлено только на одно - на совершенствование управления нашими состояниями. Все остальное - только инструмент. Когда человек достигает правильного состояния, у него все в жизни становится нормально. Разборка своих целей - это тоже часть способности удерживать правильное состояние. Потому что, если я понимаю про себя истинного, мне не нужно притворятся и быть в состояниях, которые мне не соответствуют. И тут мы приходим к задаче человекоцентрированной педагогики. Она состоит в том, чтобы научить учиться.
- Учиться можно всю жизнь. Но есть же экзамены, какие-то чекпоинты!
- Всю жизнь. Надо к этому относиться так, что нынешняя система сложилась для других задач, других целей и другими людьми. Зачем нам, тем, кто уже понимает про мир немножко больше, относиться к этому как предельным рамкам нашего существования? Почему люди считают, что на ЕГЭ их жизнь заканчивается или начинается? Это просто точка на карте жизни. Карта жизни большая, точка маленькая.
И здесь можно говорить о формировании многочисленных сообществ по целям и задачам, где и будут зарождаться и развиваться новые системы образований. Подобно тому, как раньше существовали, например, пифагорейские школы, где собирались взрослые, между прочим, люди и обсуждали, зачем они живут, что они должны делать. Разве сейчас об этом разговаривают, встречаются, чтобы поговорить об этом?
Как ни странно, все новое - хорошо забытое старое. И когда мы начинаем думать, как же будет выглядеть человекоориентированная педагогика, то вдруг с удивлением обнаруживаем что называем вещи, которые уже были в истории, существовали и продолжают существовать довольно долго. Например, ашрамовая система обучения.
Это тоже составная концепции Life Long Learning, обучения на протяжении всей жизни, в которой есть несколько отправных точек. Человек проходит через несколько возрастных кризисов: детский, подростковый, среднего возраста, предпенсионного и умирания. Все они связаны с изменениями в теле и психике - и не привязаны к школе, работе и т.д. Вот к этим точкам можно подстраивать соответствующие знания, чтобы человек на протяжении всей жизни разрешал эти кризисы и эффективно существовал на каждом новом этапе жизни.
- Такая подготовка к кризисам получается?
- Образование должно обучать человека жить, самореализовываться. Каждый человек либо принимает чужое будущее, либо является автором своего будущего.
- Можно подробнее рассказать про «Образование 2030» и школу форсайтов, что там происходит на деле?
- Ровно это и происходит. «Образование 2030» - это поставленные цели: куда будет развиваться образование в ближайшие десятилетия. Мы – когда я говорю «мы», я имею в виду различные группы людей, которым не безразлично будущее образования, и которые готовы соотноситься между собой – так вот, мы понимаем, что мы что-то делаем и хотим соотноситься между собой.
Мы хотим соотноситься с тем, что делает государство, и с тем, что происходит в мире. Поэтому мы составили и посмотрели на составленную нами карту развития. Она получилась такой хорошей, что в России ей сейчас практически нет альтернативы. То, что я рассказываю - это кусочки понимания, которое приходит в проводимых нами форсайтах. Ушла та система, которая была создана для других задач, в другое время, 200 лет назад. Зачем ориентироваться на кем-то придуманные устаревшие форматы?
- Ну а на что тогда опираться, как быть с традициями?
- Традиции есть у тех людей, которые им следуют, они их носители. Носители традиций - это люди, которые сами что-то придумали, которых семья сделала такими, и они теперь транслируют это понимание в мир. Все споры о том, что важнее, физика или лирика, нужно ли изучать основы православной культуры или не нужно - это лишь инструментальные споры. Ответ на вопрос, какими инструментами мы быстрее и эффективнее достигаем цели, лежит в нашей этике: мы не хотим никого убивать, мы хотим, чтобы люди жили счастливо. И отталкиваясь от этих принципов, мы начинаем обсуждать, какое правильное образование у нас должно быть, и что делать родителям.
Во-первых, осознать, что они не овцы, которым что-то навязывают. И не протестовать, а использовать возможности. Для этого люди и должны начать договариваться. Есть большое количество людей, которым это очень нужно, и им некуда пойти. Поэтому они ходят на Болотную, разговаривают с теми, кого не волнует будущее образования, кто лишь решает свои личные политические задачи.
Нужна площадка для тех родителей, которые бы собирались, формулировали свои интересы, говорили, что их не устраивает в том, что происходит в школе, и что нужно по этому поводу делать. Сейчас это происходит только в виде родительских протестов, пикетов и агрессивных нападок.
- А что происходит на форсайтах?
- Форсайты нужны для того, чтобы успокаивать людей, либо прояснять, что на самом деле происходит. Форсайт - это технология работы с будущим, размещение будущего в настоящем, появление представлений о будущем, создание совместных карт и прояснения своих намерений и получение возможности в настоящем получать свое будущее.
Форсайт - это простая, не претендующая ни на какие духовные практики практика удержания и формирования намерения, которая появилась не так давно, но уже набирает обороты. Уже в августе у нас состоится большое мероприятие "Форсайт-пароход": 200 человек поплывут из Москвы к Волге и обратно, и во время путешествия, в течение 5 дней политики, бизнесмены, художники будут учиться технологиям форсайта и планировать свое будущее и будущее своих детей.
Читайте также:
Необщее образование: место и время
Необщее образование: ближе, чем вы думали Ген авантюризма, или куда девать гиперактивных?
Кен Робинсон: Почему школа убивает креативность
Илья Колмановский: О детях и будущем образования
Государство и бизнес тоже думают и спорят о подготовке специалистов, которые будут востребованы в будущем. К чему же готовиться и готовить своих детей сегодня? Об этом "Летидор" расспросил Павла Лукшу, директора корпоративных образовательных программ МШУ "Сколково", одного из основателей форсайт-школы.
- Павел, что сейчас происходит с образованием, и почему мы там, где находимся?
- Современная цивилизация все еще остается индустриальной. Она активно поменялась и стала отличаться от той, которая была, например, в 19 веке, когда бедные рабочие жили в лачугах, а капиталист изымал все, что можно, и случались революции. Было жесткое время, что называется. Читайте Джека Лондона, «Мартина Идена».
Потом произошло изменение сознания, связанное с «фордизмом», это когда Генри Форд понял, что вообще-то говоря, в его интересах платить рабочим больше. Платить столько, чтобы они за год покупали «Форд». То есть, создавать у них дополнительный спрос.
Это поменяло правила игры. Капиталисты поняли, что нужно не изымать как можно больше, а делиться с рабочими. Тогда и возникла философия потребительского общества, в котором мы сейчас все живем, и которое нас окружает: огромные моллы, магазины, по которым мы ходим и тратим наши деньги. Индустриальное общество стало постиндустриальным в том смысле, что большая часть людей, например, в Москве, ни на каком производстве не работает. Они работают в журналах, в консалтинге, в торговле и т.д.
- Вы говорите о креативном классе?
- Им уже как-то хочется себя обозначить, но пока это еще только различного рода сервисы, выстроенные поверх промышленности. Сейчас мы наблюдаем очередной экономический переход, которых за всю историю человечества было несколько.
Первый случился в неолите, когда люди поняли, что можно создавать вторую природу – брать в руки сложные инструменты. Так на смену палкам-копалкам пришли копья и луки для добычи животных. Еще один поворотный момент случился, когда охотников стало слишком много, и неизбежными стали столкновения из-за охотничьих территорий. Примерно тогда возникло осознание того, что корешки и травки, да и ту самую добычу, можно не только собирать, но вообще-то еще и выращивать. Случилась аграрная революция, люди вдруг прозрели и поняли, что вместо хождения по лесу можно выращивать все в одном месте и даже производить селекцию, чтобы корешки и травки были более питательными.
Следующий переход произошел в момент, когда люди поняли, что можно вообще-то организовывать сектор производства - это промышленная революция, которая началась в Англии XVII века. Стали появляться машины, разделение труда, мануфактуры.
Каждый раз при очередном переходе происходила интересная вещь: то, что делали предыдущие поколения, не исчезало, а включалось в другой уклад. Когда появилось индустриальное общество, сельское хозяйство не исчезло, а стало индустриальным.
Мы сейчас идем к постиндустриальному миру, поэтому меняются практически все правила. Сектор производства также будет меняться под задачи, которые уже будут в другой реальности. Эта реальность уже начинает проглядывать. Она не отменяет промышленности, всего того, что требуется для удовлетворения потребностей тела, просто меняются способы, которыми это делается. «Креативный класс» - первая ласточка, которая еще себя не осознала.
- А вам не кажется, что наступает тот самый конец света, о котором сказали майя?
- Для некоторых он уже наступил. На апокалипсисе конец света не заканчивается. Мир не сворачивается, а происходит его преобразование, переход в новое качество. Но мы сейчас не про это, а про то, что меняются правила игры.
Люди, включая родителей, которые несут ответственность за своих детей (в каком-то смысле дети - это такой родительский проект) удивительно ригидны в своем восприятии мира. Они считают, что то, что хорошо работало в 80-е годы, должно работать и сейчас. Но, извините, тогда была другая страна, у нее были другие задачи, да и весь мир был другим. Тезис о том, что же там было другого, можно разбирать долго, но образование 80-х годов было хорошо для 80-х годов.
Сейчас нужно уже что-то совсем другое. Я всегда говорю, что образование - это выстрел в будущее. Мы, условно говоря, заряжаем ребенка, стреляем им, и он летит 20 лет. В 4-5 лет цикл начинается, в 24 - кончается. Надо сделать так, чтобы полет был максимально управляемым, корректируемым и ориентированным на то, чтобы в конце была какая-то цель.
- Как можно предугадать простому, да и не очень простому родителю ту самую цель?
- Такой вопрос действительно возникает. И здесь у меня есть несколько тезисов. Первый тезис заключается в том, что управление будущим из прерогативы очень специальных людей - правителей и их советников - становится делом каждого человека. Каждый становится собственником какого-то кусочка будущего. И те люди, которые обладают компетенцией простраивания дальних территорий, пониманием того, куда они идут и зачем, имеют колоссальное преимущество перед теми, кто не обладает.
Потому что из этого будущего они могут действовать в настоящем, понимая, куда они идут. Люди, которые действуют из будущего, как бы тихой сапой меняют правила под себя.
Потому что, они действуют по-другому. На первый взгляд, они совершают, может быть, и не очень рациональные действия, но они понимают, зачем это делают. И через 3-4 года вдруг выясняется, что этот человек занимает высокие позиции, имеет большие ресурсы, становится общественным лидером. Такие люди просто работают на другом горизонте.
- На каком?
- У человека есть срок жизни, и если ты затеваешь проект, сопоставимый со сроком жизни, может, не на 50-70 лет, а хотя бы на 20, то ты ведешь себя совершенно по-другому, чем те, кто делают проект сиюминутный. Долгосрочное планирование - это способ выбрать наиболее точное и правильное намерение.
- Как это сделать? Есть школа, есть ЕГЭ, правила, нужно ли идти против них?
- Зачем, надо их использовать в своих интересах. Представьте себе индийскую Кералу или Голландию, где есть большие сети каналов. Если вам нужно добраться до моря, то на лодке волоком по земле вы вряд ли отправитесь в путь. Вы воспользуетесь сетью каналов, которая как-то и кем-то уже проложена. Главное, что должно быть – это четкое понимание, что нужно попасть именно в эту точку, а затем уже можно простроить оптимальный маршрут.
Необязательно строить свой дополнительный канал - это чрезвычайно трудоемко и не факт, что вообще оправдано. Достаточно увидеть путь, по каким из каналов вы сможете добраться до конечной точки. Вот этому, к сожалению, не учат никого. Делается это и отчасти и сознательно, потому что люди, которые начинают понимать про свое будущее, претендуют на другие вещи. Это мы и увидели в формате рабочей борьбы в начале 20 века, когда вопрос о том, что правила игры неправильные, и надо бы их пересмотреть, был поставлен ребром.
Я не коммунист, но на многие вещи стал смотреть иначе, чем их описывают в идеологических схемах. То есть, у социализма и всей этой истории, которая развернулась у нас в стране, были серьезные основания. Это не было исторической ошибкой. Другой вопрос, что ценностные основания у этого проекта были такие, что оказалось допустимым убивать миллионы людей. Не было внутри проекта встроено «защиты от дурака».
Когда Махатма Ганди внедрял свой проект об освобождении Индии, он все делал принципиально по-другому. Его проект базировался на ценностях, которые предполагали ненасилие. И все его действия (это как раз тот человек, который действовал из будущего) строились из видения свободной Индии. Ему потребовалось на это 50 лет. Вся его борьба была построена на определенных этических принципах, которые он не мог нарушать, и которые полностью соответствовали его структуре личности.
Именно это ему позволило стать лидером, вести за собой огромные толпы людей, которые верили в него и добились в итоге уникальной ситуации в мире, когда Индия сумела освободиться из многовекового рабства, фактически не стреляя, мирным путем.
- В своих лекциях вы часто говорите о человекориентированной педагогике. Это оттуда?
- Я к этому и клоню. Сейчас свои цели подменяют чужими, говоря: ты хочешь стать счастливым? Для этого ты должен купить «Мерседес». Не купишь - счастливым не будешь.
Человек тратит три года на то, чтобы заработать на «Мерседес». Покупает. Но получается как в том анекдоте: «если у вас в детстве не было велосипеда, и теперь у вас есть «Мерседес», то все равно у вас в детстве не было велосипеда».
Люди в массе своей соглашаются на чужие цели, потому что плохо знают себя. И здесь возникает вопрос: «Сколько это может еще продолжаться?». У меня есть гипотеза: я считаю, что развитие технологий, в первую очередь, в Интернете, создает уникальную ситуацию, когда все сложнее становится врать. Это как в той самой недавней истории, как Facebook разрушил семью, когда один мужчина переехал в другой штат, не разведясь с первой женой, женился на второй, поменял фамилию, а новая жена опубликовала фотографию совместного разрезания свадебного торта на своей странице, и через систему перекрестных ссылок первая жена увидела вторую. Ему грозило 20 лет тюремного заключения. Не знаю, чем дело кончилось.
В обществе, где все друг за другом наблюдают, становится очень сложно врать. Но внешнее вранье – это лишь есть отражение вранья внутреннего. Человек перестает себя сам обманывать и только потом понимает, что его внешние цели не соответствуют целям внутренним.
- Но любой человек наверное хочет найти свои цели?
- Вот здесь и становится актуальным вопрос восстановления своих целей. Это можно делать по-разному: можно отслеживать все проявления собственной неосознанности, или наблюдать за собой и смотреть, какие вещи меня цепляют, а какие нет. А можно начать проектировать свое будущее, и в этом будущем пытаться что-то такое установить. Допустим, если есть цель стать богатым, но не получается, то значит, стоит задуматься, а тем ли ты занимаешься, то ли ты делаешь?
В логике индустриальной цивилизации подмена целей приводит к тому, что все начинают обслуживать машину. Поэты начала 20 века очень хорошо это чувствовали. И Волошин, и Верлен писали про то, что человек становится рабом машины. А в итоге в центр мироздания кладется не сам человек, не его цели, задачи и интересы, а машины, которые предназначены для того, чтобы делать дела для людей. Инструмент становится важнее, чем его создатель.
- То есть мы двигаемся тем сценариям, о которых говорит большинство футурологов: роботы восстают против людей?
- Делая своей задачей создание машинного интеллекта, можно столкнуться с непреодолимыми сложностями, связанными с тем, что сознание - не есть интеллект, а интеллект - есть инструмент сознания. Эта сложность может быть непреодолима в нынешней технологической парадигме.
Различные решения типа аватаров, роботов, которые управляются мозгом, вполне допустимы, даже компоненты психики, которые дополнены нейрошунтами и нейроинтерфейсами, вполне реальны. Я не думаю, что будет бунт машин и людей – это все страхи перед началом неизбежного сращения.
- Все же ускоряется, речь не идет о каких-то веках?
- О десятилетии.
- Как же воспитывать детей и чему их учить в постоянно изменяющихся условиях?
- Возвращаемся к самому главному. Есть один интересный тренд, заставляющий нас задуматься о том, что будущее образования - человекоцентрично. Системы искусственного интеллекта действительно смогут делать многое за человека. В свое время люди перестали делать вещи руками, а стали делать машинами, то же самое ожидает пространство рутинного интеллектуального труда.
В течение 20 лет профессия бухгалтера исчезнет, останутся высококлассные финансовые директора, которые будут управлять большими системами. Бухгалтеры в основном делают рутинные интеллектуальные операции. Лучше бы наверное, чтобы они занимались чем-то другим? Было время, когда они работали на счетах, потом перешли на "Эксель", а с появлением ERP-систем значительную часть того, что делают бухгалтеры, могут делать сами люди на местах. И это тренд, который происходит во многих сферах. Большая часть технического перевода уже делается машинами.
Анализ, поиск, сравнение, сопоставление - это большое направление рудиментарного искусственного интеллекта, которое будет постепенно выводить людей из сферы рутинного интеллектуального труда, того, чем занимается «офисный планктон». В какой-то момент мы придем к ситуации, где машины делают всю рутинную интеллектуальную работу. Что остается людям?
- То есть, наступает время творцов?
- Именно, отсюда и мечта о креативном классе. Как такового его еще нет, люди себя еще не осознали. Современный веб-дизайнер, который считает что он - центр мира, на самом деле еще не центр мира. Он не занял еще ту позицию, которая позволяет ему считать себя центром мира. А центром мира он становится, когда начинает проектировать свое будущее и чужое, или проектировать свое и договариваться с чужими.
- Но где же здесь образование, каким оно должно стать?
- Образование лежит в самом центре всех перемен, которые сейчас происходят и будут происходить. Это и есть точка, в которой эти перемены происходят. Образование происходит везде и всегда. Ты слушаешь, задаешь вопросы, начинаешь понимать мою картину мира и достраивать свою. На самом деле образование - и есть жизнь. Не вся жизнь, но ее важная часть.
Одна из самых главных дискуссий об образовании - в том, что система безвозвратно устарела, но замены ей нет. Одни учителя приходят на работу, другие люди приходят учиться. Что они там делают на самом деле - это отдельные вопросы, но складывается впечатление, что это и есть все образование.
Мой хороший знакомый, философ Александр Неклесса, дал определение, что образование - это встреча с ИНЫМ. Есть «я», и все что я знаю, представляю, умею. Когда я сталкиваюсь с чем-то непохожим на мои представления, у меня есть несколько разных способов столкновения. Я могу это уничтожить, проигнорировать и с этим встретиться. Если я встречаюсь, с тем, что не есть «я», а с иным, в этот момент и начинается настоящее образование.
Очень часто в формальном образовании образования-то и нет, потому что встречи не происходит. Образование происходит не в тот момент, когда профессор читает лекцию, а когда до студента «дотумкало», когда случилось переключение в сознании. Или, как говорит еще один очень интересный философ Олег Генисаретский: "когда я запнулся на тексте". Момент, когда что-то не идет - это момент, когда может возникнуть прыжок в понимании.
- Хорошо, а как выстроено индустриальное образование, которое устарело?
- Индустриальное образование дает базовую картину мира, набор навыков и представлений для того, чтобы функционировать в качестве рабочих единиц, компонентов системы. И никто не предполагает, что у компонентов будет происходить осознание своих целей и намерений. Из базисного преподавания исчезли языки, формирующие мышление, есть только ОБЖ и основы православной культуры.
И на этом фоне человекоориентированная педагогика – новая тенденция. Она возникает от понимания того, что в будущем человек сможет заниматься только самим собой. Тот, кто понимает, что самое главное - это человек и понимает, кто он на самом деле, будет действовать в соответствии с интересами своей базовой глубинной личности.
- Исходя из своего предназначения?
- Да. Каждый человек должен понять свое предназначение и не скрывать его от себя, не поддаваться на то, что другие его скрывают, а раскрываться. Это и есть метафизическая суть этого перехода от индустриальной цивилизации к креативному классу, который, как я надеюсь, нам предстоит. И образование естественно находится в центре этого перехода, а человекоцентрированная педагогика - это то, что помогает этому случиться.
Такая педагогика предполагает обучение диалогу, искусству, навыкам совместной творческой работы и навыкам построения картин мира, практически ориентированных, деятельно ориентированных, чтобы затем увидеть в этой картине себя и выстроить общую карту.
Самое главное - это отношение между стрелком и мишенью, как в искусстве каллиграфии и восточных боевых искусствах. Состояние. Все, что мы делаем, направлено только на одно - на совершенствование управления нашими состояниями. Все остальное - только инструмент. Когда человек достигает правильного состояния, у него все в жизни становится нормально. Разборка своих целей - это тоже часть способности удерживать правильное состояние. Потому что, если я понимаю про себя истинного, мне не нужно притворятся и быть в состояниях, которые мне не соответствуют. И тут мы приходим к задаче человекоцентрированной педагогики. Она состоит в том, чтобы научить учиться.
- Учиться можно всю жизнь. Но есть же экзамены, какие-то чекпоинты!
- Всю жизнь. Надо к этому относиться так, что нынешняя система сложилась для других задач, других целей и другими людьми. Зачем нам, тем, кто уже понимает про мир немножко больше, относиться к этому как предельным рамкам нашего существования? Почему люди считают, что на ЕГЭ их жизнь заканчивается или начинается? Это просто точка на карте жизни. Карта жизни большая, точка маленькая.
И здесь можно говорить о формировании многочисленных сообществ по целям и задачам, где и будут зарождаться и развиваться новые системы образований. Подобно тому, как раньше существовали, например, пифагорейские школы, где собирались взрослые, между прочим, люди и обсуждали, зачем они живут, что они должны делать. Разве сейчас об этом разговаривают, встречаются, чтобы поговорить об этом?
Как ни странно, все новое - хорошо забытое старое. И когда мы начинаем думать, как же будет выглядеть человекоориентированная педагогика, то вдруг с удивлением обнаруживаем что называем вещи, которые уже были в истории, существовали и продолжают существовать довольно долго. Например, ашрамовая система обучения.
Это тоже составная концепции Life Long Learning, обучения на протяжении всей жизни, в которой есть несколько отправных точек. Человек проходит через несколько возрастных кризисов: детский, подростковый, среднего возраста, предпенсионного и умирания. Все они связаны с изменениями в теле и психике - и не привязаны к школе, работе и т.д. Вот к этим точкам можно подстраивать соответствующие знания, чтобы человек на протяжении всей жизни разрешал эти кризисы и эффективно существовал на каждом новом этапе жизни.
- Такая подготовка к кризисам получается?
- Образование должно обучать человека жить, самореализовываться. Каждый человек либо принимает чужое будущее, либо является автором своего будущего.
- Можно подробнее рассказать про «Образование 2030» и школу форсайтов, что там происходит на деле?
- Ровно это и происходит. «Образование 2030» - это поставленные цели: куда будет развиваться образование в ближайшие десятилетия. Мы – когда я говорю «мы», я имею в виду различные группы людей, которым не безразлично будущее образования, и которые готовы соотноситься между собой – так вот, мы понимаем, что мы что-то делаем и хотим соотноситься между собой.
Мы хотим соотноситься с тем, что делает государство, и с тем, что происходит в мире. Поэтому мы составили и посмотрели на составленную нами карту развития. Она получилась такой хорошей, что в России ей сейчас практически нет альтернативы. То, что я рассказываю - это кусочки понимания, которое приходит в проводимых нами форсайтах. Ушла та система, которая была создана для других задач, в другое время, 200 лет назад. Зачем ориентироваться на кем-то придуманные устаревшие форматы?
- Ну а на что тогда опираться, как быть с традициями?
- Традиции есть у тех людей, которые им следуют, они их носители. Носители традиций - это люди, которые сами что-то придумали, которых семья сделала такими, и они теперь транслируют это понимание в мир. Все споры о том, что важнее, физика или лирика, нужно ли изучать основы православной культуры или не нужно - это лишь инструментальные споры. Ответ на вопрос, какими инструментами мы быстрее и эффективнее достигаем цели, лежит в нашей этике: мы не хотим никого убивать, мы хотим, чтобы люди жили счастливо. И отталкиваясь от этих принципов, мы начинаем обсуждать, какое правильное образование у нас должно быть, и что делать родителям.
Во-первых, осознать, что они не овцы, которым что-то навязывают. И не протестовать, а использовать возможности. Для этого люди и должны начать договариваться. Есть большое количество людей, которым это очень нужно, и им некуда пойти. Поэтому они ходят на Болотную, разговаривают с теми, кого не волнует будущее образования, кто лишь решает свои личные политические задачи.
Нужна площадка для тех родителей, которые бы собирались, формулировали свои интересы, говорили, что их не устраивает в том, что происходит в школе, и что нужно по этому поводу делать. Сейчас это происходит только в виде родительских протестов, пикетов и агрессивных нападок.
- А что происходит на форсайтах?
- Форсайты нужны для того, чтобы успокаивать людей, либо прояснять, что на самом деле происходит. Форсайт - это технология работы с будущим, размещение будущего в настоящем, появление представлений о будущем, создание совместных карт и прояснения своих намерений и получение возможности в настоящем получать свое будущее.
Форсайт - это простая, не претендующая ни на какие духовные практики практика удержания и формирования намерения, которая появилась не так давно, но уже набирает обороты. Уже в августе у нас состоится большое мероприятие "Форсайт-пароход": 200 человек поплывут из Москвы к Волге и обратно, и во время путешествия, в течение 5 дней политики, бизнесмены, художники будут учиться технологиям форсайта и планировать свое будущее и будущее своих детей.
Читайте также:
Необщее образование: место и время
Необщее образование: ближе, чем вы думали Ген авантюризма, или куда девать гиперактивных?
Кен Робинсон: Почему школа убивает креативность
Илья Колмановский: О детях и будущем образования