Усыновление: знакомство с родителями
Светлана и Владимир – будущие родители Кристины (воспитанницы Томского детского дома) и Ангелины (воспитанницы Томского Дома ребенка). Они приехали специально за ними в Томск из Екатеринбурга. Я встретилась с ними совершенно случайно в лагере, где отдыхали дети детского дома, после их первой встречи и знакомства с Кристиной. Никакого интервью, к слову, не планировалось и не предполагалось.
Кристина, как оказалось, ждала их уже давно. Поэтому, как только они зашли в игровую, сразу спросила: «Вы меня заберете?». Я впервые стала свидетелем уникального явления, когда три чужих человека, которые еще вчера не подозревали о существовании друг друга, вдруг осознают, что с этого момента они одна семья, поэтому, когда воспитатели увели Кристину в столовую, попросила разрешения включить диктофон.
Выяснилось, что в Екатеринбурге детей для них не нашлось, так как в этом году произошел какой-то бум, причины которого ни Светлана, ни Владимир объяснить не могут и детей в екатеринбургских детских домах практически не осталось. Поэтому они начали искать своего ребенка в региональных банках данных и наткнулись на фотографии коротко стриженной пятилетней Кристины и ее совершенно лысой годовалой сестры Ангелины. Как это всегда бывает – внутри что-то екнуло, и они полетели в Томск. Светлана и Владимир не скрывают, что выбирали детей по внешним качествам. Решающий фактор – чтобы хотелось прижимать к сердцу и целовать, потому что только в этом случае можно полюбить чужого ребенка безоговорочно.
– У нас очень сложно найти семью усыновителей для интервью или комментария, так как многие сохраняют тайну усыновления.
– Светлана: Когда они берут ребенка взрослого, как они сохраняют эту тайну?
– Взрослых детей в Томске редко усыновляют. В основном новорожденных отказников семьи берут. А взрослые только под опеку уходят и в приемные семьи.
– Владимир: А так какая тайна усыновления может быть, все равно вырастут, если узнают, это травма. Смысла нет не говорить.
– Светлана: Нам, кстати, наоборот говорили на «Школе приемных родителей», что не стоит умалчивать этот факт, потому что родители постоянно в напряжении в этой лжи будут жить, а потом найдется доброжелатель, который обязательно проговориться. Поэтому лучше ребенку знать правду изначально.
– Владимир: Плюс ко всему недоверие будет возникать у ребенка. Тайна усыновления должна быть, чтобы биологические родители не знали, вот это должно быть, чтобы не вмешивались и не мешали воспитывать ребенка. А для ребенка тайны усыновления не должно быть. Если вырастет и появится желание найти биологических родителей, то поедет, найдет, посмотрит.
– Если ребенок в какой-то момент вам скажет: «Я хочу своих увидеть», что вы ему ответите.
– Владимир: Вырастит – пожалуйста. Съезди посмотри. Границы открытые, переезды открыты.
– Светлана: Сейчас еще социальные сети существуют. Всё настолько доступно, что найти кого-то не составит труда.
– Как Кристина на вас отреагировала при знакомстве?
– Светлана: Заберите нас, говорит.
– Владимир: Сказала, что «Хоть в другой город. Я поеду».
– А внешне она ваша?
– Владимир: Да.
– Светлана: Приятная девочка. Милая. В семье она расцветет.
– Последнее время все чаще говорят, что «гены» – это миф, ничего не значат при правильном воспитании. Но многие не устают повторят, что «от рябинки не родятся апельсинки». Не боитесь, что через какое-то время генетика возьмет верх над воспитанием?
– Владимир: Нет.
– Светлана: Ехали вчера, читали по этому поводу книжку. Для ребенка главное среда, в которой он живет. Желательно, конечно, захватить первые три года жизни, но среда – это основное. Гены могут иметь вес, но в основном все держится на воспитании.
– Владимир: У меня папа выпивает, и что. Я же не алкоголик.
– Ну подождите, какие ваши годы! (смеемся)
– Владимир: Я уже пережил этот этап.
– Как в Екатеринбурге организована школа приемных родителей?
– Светлана: У нас существуют разные формы. Есть как очная, так и очно-заочная. Для отдаленных территорий, я так понимаю, есть заочная. В каждом районе у нас тоже существует своя соц.защита, действуют школы приемных родителей. В группе нас было 10 человек, мы занимались в кабинетике. Обсуждали самые разные темы. Например, о юридических аспектах нам рассказывали начальники соц.отделов. Психологи объясняли особенности развития ребенка и особенности детей из спец.учреждений. Были также врачи, педиатры, неврологи. Все те, кому знакомы детские заболевания.
– Владимир: Также были и те, кто непосредственно контактирует с детьми.
– Светлана: Мы говорили на очень разные темы. В том числе, например, нам откровенно отвечали на вопросы про генетику. Про тот след, что привносят алкоголь, курение и наркомания. Фактически рассказали, что страшнее.
– И что страшнее? Наркомания?
– Хором: Нет, алкоголизм.
– Светлана: В форме игры нас делили на группы, давали фасолинки белого цвета и черного. Моделировали ситуации: два ребенка, оба попадают в семьи, но один в благополучную, а второй – в неблагополучную. А мы должны были отследить, как ребенок развивается, что нового получает от этой жизни, какие навыки. Если хорошее превалирует, то вы беленькие фасолинки сыпете в баночку, если плохое – то черное. И в результате получается, что дети, которые растут в благополучной семье, нормально развиваются. Я помню, у нас была полная банка белых фасолинок. Еще очень запомнилась лекция о разнице между детьми, которые растут в семье и детьми, которые растут в детских домах, насколько там все непросто.
– В детских домах мы растим иждивенцев, к сожалению.
– Светлана: Да.
– Пока они маленькие, воспитатели решают за них все проблемы. А потом они вырастают, ничего не хотят делать, думают, что бананы без кожуры растут на тарелках сразу, а из крана бежит какао. Я образно, конечно, говорю.
– Светлана: Это самое страшное.
– Владимир: Кристина сейчас сказала: заберите меня, я буду посуду мыть, я буду помогать полы мыть.
– А чья идея была усыновить ребенка?
– Хором: Общая.
– Я всегда думала, что мужчину сложно уговорить на этот шаг, и что мужчине сложнее принять чужого ребенка как своего, нежели женщине.
– Владимир: Я люблю детей, поэтому для нас так вопрос вообще не стоял.
– Кристина уже взросленькая, а ее младшая сестра, ей всего год и четыре, к ней тоже морально готовы?
– Светлана: Я наоборот маленького хотела больше. Мне хотелось все эти прелести материнские постигнуть. Поэтому для меня, думаю, проблем не возникнет.
– Владимир: У мужчин другая психология. Мужчины воспринимают с трех лет ребенка. Когда разговаривать начинает. Когда личность уже сформирована, когда играть уже можно с ним и говорить осознанно.
– Не смутило вас, что Кристина, уходя, Светлану поцеловала, а к вам постеснялась подойти?
– Светлана: Девочки ведь побаиваются мужчин в этом возрасте. Они больше к женщинам тянутся.
– Владимир: Дети должны уважать и бояться папу.
– Нет, дети должны, особенно девочки, пап обожать. И папа должен обожать дочерей.
– Владимир: Папа должен быть для дочерей авторитетом. Чтобы сказал и всё – точка. А иначе разбалуется (смеется). Вот у меня дочь растет от первого брака, я то, что сказал, она все четко выполняет, слушается. Она четко понимает, что я для нее авторитет в семье. И это правильно. Зато я могу повлиять в любой момент на ребенка, если что-то не так пойдет в воспитании. И дети вообще должны уважать и побаиваться, так скажем. Я не имею в виду, что шлепать там, нет. Я имею в виду, что должно быть уважение и небольшая боязнь, что папа может тебя наказать. Это правильно.
– А лучше не наказать, а что папа может разочароваться. Это страшнее.
– Владимир: Да, именно так. В семье без ремня должно быть, конечно. Но…
– Светлана: Он должен висеть.
– Как ружье у Чехова.
– Владимир: Как атрибут, да. Как факт, что есть такой ремень, которым можно и по попе…
– Мифический ремень.
– Светлана: Дети-то сейчас умные. Сразу чуть-что, мы сейчас пожалуемся куда-нибудь, вы не имеете права. А детский дом, в котором живет Кристина, хорошее учреждение?
– Очень. В Томске в черте города детских домов два всего. Детский дом №1, где дети с 3 до 7 лет, и Детский дом №4, где постарше ребятишки.
– Светлана: Главное, чтобы коллектив хороший был, чтоб не обижали. Показывают по телевизору иногда сюжеты, так хоть плачь. Страшно, до слез.
– Владимир: А вы этой темой занимаетесь, вам самой не хочется ребенка взять в семью?
– Хочется. Всегда хотелось. Но это очень ответственный шаг. Пока я боюсь.
– Светлана: Детей возвращают из семей?
– Возвращают, но это не частый случай. Но самое печальное, что к родителям, которые возвращают детей из-под опеки или из приемной семьи, никаких мер не применяется, ни штрафов, ничего. И потом, вот представляете, человек берет ребенка под опеку, он ему не нравится, он его возвращает, а он уже на следующий день может прийти в опеку другого района и выбрать себе другого ребенка.
– Владимир: Статистика по стране, что каждый четвертый ребенок возвращается в детский дом.
– Скорее всего, эти люди изначально не готовы.
– Светлана: Не справляются, потому что на самом деле очень тяжелая социальная адаптация у детей. Если год ребенок провел в детском доме, четыре месяца нужно посвятить адаптации ребенка. Тема по сути своей печальная.
– Ничего, скоро у вас начнется новая, веселая жизнь. Вам некогда будет скучать и грустить.
На сегодняшний момент идет процесс сбора и оформления документов для передачи Кристины и Ангелины под опеку с последующим усыновлением.